ВОЙНА ПРИШЛА В РОССИЮ
7 октября президент России Владимир Путин отмечает день рождения. 70-летний юбилей приходится на период, когда перед всё более авторитарным правителем стоят сложнейшие за все 20 с лишним лет пребывания у власти проблемы. Всё, чего добился за годы правления Путин, он поставил на дорогостоящую и хлопотную войну против соседней Украины.
Несмотря на безжалостное подавление инакомыслия, которым наиболее активные оппозиционеры были буквально изгнаны из страны, видны признаки того, что непоколебимо высокий рейтинг Путина среди населения оказывается под угрозой по мере того, как война в Украине продолжает обнажать слабые места в политической системе, которую он оттачивал за 23 года в качестве президента и премьер-министра.
«Сейчас ситуация, как мне кажется, радикально изменилась», — говорит Лев Гудков, социолог из независимого исследовательского агентства «Левада-центр», полагая, что военная мобилизация, объявленная Путиным 21 сентября, могла решительно и необратимо изменить настроения в обществе.
«Мобилизация касается всех... Ее объявление принципиально изменило ситуацию — война пришла в Россию», — добавляет он.
Вторжение в Украину встретило мощное и ставшее для многих неожиданным сопротивление со стороны украинского правительства и народа. Особенно ярко это проявилось в прошлом месяце, когда молниеносное украинское контрнаступление в Харьковской области заставило российские войска отступить и побудило Путина объявить мобилизацию несмотря на то, что на протяжении месяцев он отрицал, что когда-нибудь прибегнет к этой мере.
Неспровоцированная военная агрессия Кремля также вызвала резкую реакцию Запада, который вводит всё новые санкции против России и предоставляет Украине летальную и нелетальную военную помощь на миллиарды долларов. Швеция и Финляндия, после десятилетий пребывания на периферии НАТО, официально связали свою судьбу с трансатлантическим альянсом.
Россия редко, если вообще когда-либо, была настолько изолирована и отчуждена от столь значительной части международного сообщества.
«Путин находится с 24 февраля в цугцванге, вечном цугцванге, — сказал бывший депутат Госдумы и оппозиционный политик Дмитрий Гудков, ссылаясь на дату широкомасштабного военного вторжения России в Украину. — Это такое положение в шахматах, когда любой следующий ход ведет просто к ухудшению положения».
«НИКАКОГО ВОЗМУЩЕНИЯ. НИКАКИХ ПРОТЕСТОВ»
Но в России положение Путина до недавнего времени казалось почти таким же прочным, как и прежде, отчасти потому, что Кремль более года прилагал массу усилий, загоняя наиболее организованную и активную часть оппозиции в подполье или вовсе выдворяя из страны.
«Преступная война, ведущаяся Россией в Украине, высветила такие черты русского общества, о которых не заикались даже отъявленные русофобы», — написал депутат эстонского парламента академик Михаил Лотман. По его словам, многочисленные сообщения о мародерстве и военных преступлениях не тронули российскую общественность.
«Как отреагировало на это российское общество? Никак. Или почти никак, — написал он. —Никакого возмущения, никаких массовых протестов».
Хотя опросы в России очень ограничены и их следует интерпретировать с осторожностью, «Левада-центр» зафиксировал рейтинг одобрения Путина на уровне стабильно выше 80 процентов на протяжении большей части 2022 года. В августе этот показатель составлял 83 процента.
«Все показатели с началом войны в Украине пошли вверх, — сказал Гудков. — У людей появилась уверенность, чувство гордости за демонстрацию силы, мощи военной державы».
Но в сентябре рейтинг Путина упал до 77 процентов.
Сейчас больше россиян одобряют Путина, чем в месяцы, предшествовавшие вторжению в Украину 24 февраля, но военные неудачи и, в частности, мобилизация сказываются, подчеркнул Гудков.
«После мобилизации ситуация, я думаю, быстро будет меняться», — сказал он.
«ЧУВСТВО БЕЗЫСХОДНОСТИ»
Несомненно, публичное выступление против правительства Путина — огромный психологический шаг для большинства россиян. В первые годы правления Путин использовал мощную государственную пропагандистскую машину для продвижения ценностей сильного централизованного правительства и «диктатуры закона», одновременно демонизируя хаотичные 1990-е, когда лозунгами были демократия, свобода СМИ и самоопределение.
Однако в последние годы Путин «создал новый сценарий, который использует русскую исключительность, русский национализм, проекцию российской власти в международной системе, культурный консерватизм и критику Соединенных Штатов как дестабилизирующей силы в международной системе как краеугольные камни для мобилизации политической поддержки», написала профессор международных отношений и государственного управления Корнуэльского университета Валери Банс в своем анализе 2017 года под названием «Перспективы цветной революции в России». Такая тактика «расколола российскую оппозицию, заставив ее выбирать между патриотами и предателями».
С 2012 года Кремль использует серию всё более жестких законов об «иностранных агентах», чтобы выставить всех политических инакомыслящих предателями. Эмоционально заряженный термин сталинской эпохи стал клином в разделенном обществе, несмотря на попытки некоторых либералов превратить его в почетный знак. Политических диссидентов в России может ожидать если не тюремное заключение, то презрение и осуждение со стороны соседей, родственников, коллег и работодателей, а также преследование со стороны прокремлевских дружинников.
А в последние недели, ложно изображая войну в Украине как экзистенциальную борьбу между Россией и «сатанинским» Западом, Путин своей риторикой еще больше повысил ставки противодействия ему и предоставил негласную свободу действий правым радикалам, которых привлекает его националистический и традиционалистский посыл.
Тимур Сайфульмулюков, 35-летний монтажник систем пожарной безопасности и видеонаблюдения из сибирского города Томска, олицетворяет некоторые процессы, происходящие в российском общественном сознании после начала войны. До 24 февраля он был настолько аполитичен, что даже не услышал новости о вторжении в Украину — узнал об этом лишь на следующий день. Его реакцией на происходящие стало не возмущение, а «апатия какая-то».
«Чувство безысходности, — вспоминает он в интервью «Сибирь.Реалии». — Ощущаешь себя неспособным что-либо сделать, не чувствуешь своей роли во всем этом. Я знал про тех, кто был не согласен с путинским режимом, знал, что против них возбуждают уголовные дела и что их сажают. Двоякое, знаете, такое чувство. С одной стороны, думаешь, что ничего уже нельзя сделать, а с другой — что делать что-то надо».
Всё лето он оставался пассивным и тихим.
24 сентября, услышав объявление Путина о мобилизации, Сайфульмулюков вышел на середину главной улицы Томска, заблокировав движение и держа в руках самодельный плакат с антивоенными лозунгами.
Его задержали примерно через две минуты, а позже обвинили в нарушении правил дорожного движения и в «дискредитации вооруженных сил».
Сайфульмулюков сообщил, что жена не поддержала его решение протестовать.
«Ей психологически тяжело. — сказал он. — Мы с ней раньше говорили про личную ответственность за то, что в стране происходит. И пришли к разным позициям: что я чувствую ответственность, а она, может быть, и чувствует небольшую, но думает, что ничего нельзя сделать. Рычагов влияния нет, рисковать жизнью не хочется».
«ВЛАСТИ ПОНИМАЛИ УГРОЗЫ»
В период до вторжения в Украину правительство Путина энергично уничтожало все формы организованной политической оппозиции. Харизматичный оппозиционный лидер Алексей Навальный был заключен в тюрьму после того, как стал жертвой почти смертельного отравления, которое, по его словам, было осуществлено оперативниками Федеральной службы безопасности (ФСБ), действовавшими по приказу Путина. Фонд борьбы с коррупцией Навального и его сеть региональных штабов были объявлены «экстремистскими» и закрыты. Многие из его наиболее активных сторонников бежали из страны под угрозой уголовного преследования.
Другие независимые общественные организации, которые ранее были очагами инакомыслия и оппозиции, такие как Правозащитный центр «Мемориал», также подвергались преследованиям, и связь с ними приравнивалась к государственной измене.
«Однако главной проблемой для активных протестов служит то, что они требуют не просто индивидуальных действий, — заявил российский политолог Владимир Гельман, профессор Университета Хельсинки в Финляндии, в интервью ориентированному на русскоязычных читателей изданию Meduza. — Протесты требуют координации и кооперации между разными людьми. С этим [в России] дело обстоит плохо».
Местные акции протеста могут быть организованы от имени лиц, известных в сообществе, и с использованием местных сетей обмена информацией. «Но потенциал этих протестов не выходит за рамки отдельных случаев», — добавил Гельман.
«Потенциал координации резко снизился еще до февраля 2022 года, — сказал он, ссылаясь на дату вторжения, резко обострившего восьмилетнюю войну на востоке Украины. — То есть власти понимали угрозы, которые исходят от любых организационных структур, и пытались эти структуры всячески ослабить — и им это удалось».
Эта ситуация, похоже, также находится в турбулентном движении. 4 октября главные соратники Навального объявили, что возобновляют работу его сети региональных штабов в России в качестве своего рода подпольного координационного центра оппозиции Путину и войне.
Телеграм-канал «Сирена» сообщил, что команда Навального приняла это решение в связи с «ослаблением позиций путинского режима после семи месяцев войны и мобилизации».
Кроме того, по словам Гудкова, исследования «Левада-центра» показывают, что всё большее число россиян, которые до сих пор находятся в России, получают доступ к информации из не контролируемых Кремлем источников, таких как каналы Telegram, сознательно стремясь обойти государственную цензуру. Гудков сообщает, что процент респондентов, использующих «альтернативные каналы», вырос с семи-восьми процентов всего несколько месяцев назад до 22 процентов сейчас.
«РАСКОЛ ОДНОЗНАЧНО ПРОИЗОЙДЕТ»
Массовые народные восстания редко возникают на почве одного только морального возмущения. Так называемые цветные революции постсоветской эпохи в значительной степени были вызваны обманутыми ожиданиями, связанными со спорными выборами. Они подпитываются разногласиями внутри правящих элит, при этом некоторые фракции призывают общественность оказать им поддержку в борьбе с правящими структурами, которые отказываются уступать власть.
Так было и в российской истории, когда широкомасштабные народные восстания в 1905-м, феврале 1917-го, 1991 и 1993 годах были действенны против ослабленных и разделенных правительств, а сами протесты поддерживались фракциями внутри социальных и политических властных структур.
Этот феномен вновь можно было наблюдать уже в путинскую эпоху, когда пенсионеры и другие люди по всей России вышли на улицы десятками тысяч в конце 2004-го и начале 2005 года против правительственного плана реформирования ключевых социальных льгот и субсидий. Многие из протестующих призывали к отставке Путина и «революции» на демонстрациях, которые либо молчаливо, либо открыто поддерживались региональными губернаторами, Коммунистической партией и другими силами.
Кризис льгот побудил Кремль принять решительные меры по укреплению так называемой вертикали власти. Когда доказательства широкомасштабного мошенничества со стороны правительства на парламентских выборах 2011 года максимально приблизили Россию к ее собственной «цветной революции», власти уже имели в своем распоряжении все инструменты, необходимые для подавления восстания, и никто из влиятельных членов правящей элиты не отделился от большинства.
Однако сейчас, по словам оппозиционного политика Гудкова, ситуация кажется иной, далекой от «эйфории» 2014 года, связанной с захватом Путиным украинского Крыма.
«Более того, посмотрите на эти все жалкие лица чиновников, депутатов, которые собрались в Кремлевском дворце съездов, куда Путин их всех пригласил, я что-то радости там не увидел ни у кого». — говорит Гудков Азаттыку, ссылаясь на речь Путина 30 сентября, в которой он формализовал попытку Москвы аннексировать еще четыре частично оккупированные области Украины.
По словам Гудкова, пока рано говорить о «расколе внутри элит», но путинская система «шатается».
«Но этот раскол однозначно произойдет, — добавил он, — потому что мы сейчас уже видим формирование разных центров силы».
Пока, однако, «все кружатся вокруг Путина» — уверен Гудков.
