Россия каждую неделю отправляет на войну в Украину сотни добровольцев, их подготовка занимает от трех до семи дней, — по данным Би-би-си, воюют они потом на самых опасных участках фронта. Попадают туда несколькими способами: подписав краткосрочный контракт с Минобороны, приехав в Чечню и подписав там трехмесячный контракт с Росгвардией и заключив контракт с вооруженными формированиями самопровозглашенных «ДНР» и «ЛНР». Впрочем, это не самый популярный путь, поскольку зарплата военного в Донецке и Луганске гораздо ниже, чем в России, как и компенсация в случае ранения или смерти. Также на войну можно попасть, устроившись на работу в так называемую «ЧВК Вагнера», но это скорее профессиональные военные, чем добровольцы.
Набор добровольцев
Если забить в Google словосочетание «набор добровольцев», он автоматически продолжит запрос, выдав в первых двух строчках «набор добровольцев на Украину» и «набор добровольцев на войну». Пункт отбора по контракту располагается по соседству со штабом войсковой части. От метро «Пушкинская» это буквально пара сотен метров.
На боковом входе в здание штаба листки с надписями: «Дверь не дергать! Пункт отбора находится за углом». Информацию дополняет изогнутая стрелка, объясняющая, как пройти за угол.
Слева от двери, что смотрит на Пионерскую площадь, табличка «Пункт отбора на военную службу по контракту по городу Санкт-Петербургу», справа другая — «Ансамбль песни и пляски». Оттуда тоже периодически выходят люди.
На входе в пункт — дежурный, молодой парень с сержантскими лычками, который встречает пришедших и отвечает на звонки. Подхожу и говорю, что хочу заключить контракт.
— Вы на спецоперацию?
— Да, на Украину.
— Военный билет с собой?
— Нет, только паспорт взял.
— А срочная служба у вас есть?
— Нет, я не служил.
— А по какой причине?
— Плоскостопие.
— А… Ну, тогда вы, наверное, нам не подойдете. Нам люди с боевым опытом нужны.
— Ну, я так-то хожу нормально.
Дежурный на секунду «подвисает», потом снимает трубку и кому-то звонит:
— Слушай, а мы же на спецоперацию не берем неслуживших? У человека военный билет. Плоскостопие… А, нормально всё?
Прохожу в комнату ожидания, но перед этим нужно сдать мобильный телефон. Тут же, сбоку от входа, стоит металлический шкаф с ячейками с парой десятков маленьких ящичков с ключом. Кладу смартфон в одну из ячеек и прохожу в зал, напоминающий учебный класс, с партами и стульями. Там четыре человека дожидаются очереди на общение с инструктором. Один из них, как выясняется, сидит уже час. Наконец его приглашают для разговора. За соседним столом еще один кандидат, мужчина в шортах и летних сандалиях, надетых на носки. По комнате для ожидания периодически перемещаются люди в форме, заходя в дверь с табличкой «технические средства воспитания». Когда дверь приоткрывается, в проеме видна полка с чашками.
Считают в долларах, платят в рублях
Через 15 минут пригласили к инструктору и меня. В специально отведенной комнате их работает несколько человек, каждый за отдельным столом. Желающему заключить контракт предлагается заполнить анкету с указанием личных данных, сведений о месте учебы и уровне образования. К анкете прилагается довольно внушительный список анализов. Напротив пункта «результаты исследования крови на антитела к вирусу иммунодефицита человека, маркеры гепатита "В" и "С", серологических реакций на сифилис» стоит пометка «сдать в первую очередь». Однако сдавать анализы необходимо только тем, кто идет на обычную службу по контракту. Тем, кто отправляется на «спецоперацию», поясняет инструктор, из этого списка «вообще ничего не надо». В личной анкете, под которой нужно поставить свою подпись, есть строчка «по программе интенсивной общевойсковой подготовки с курсом выживания ознакомлен». Спрашиваю, что это за курс и нужно ли его будет проходить. Нет, не нужно.
Диалоги инструкторов с будущими контрактниками ведутся негромко, но от ближайшего стола долетают отдельные фразы: «Последнее место работы?» — «Грузчик. "Балтийские верфи». Грузчик коротко стрижен и слегка нервничает. Еще один претендент — мотоциклист в экипировке и со шлемом в руках. Мой инструктор (всем им на вид не больше 25 лет) вбивает паспортные данные в какую-то таблицу и просит оставить контакты кого-нибудь из близких родственников. В самой последней графе напротив названного телефонного номера пишет «мама».
К процессу общения подключается проходящий мимо начальник Пункта отбора, полковник Виталий Мудрук, интересуясь, состою ли я на воинском учете в Санкт-Петербурге. Говорю, что нет, и слышу в ответ: «Поставим. Без проблем. С военным билетом туда подходите».
Наконец разговор доходит до денежного довольствия.
— Вы если рядовым поедете — сколько сейчас доллар, 57? Ну, три тысячи где-то. Плюс боевые, четыре с половиной, наверное, — прикидывает инструктор. — Ну, вот умножайте на тридцать. В общем, ребятам, которых мы отправляли на спецоперацию, выплачивали от 160 до 300 тысяч. Я не знаю, от чего это зависит.
По словам инструктора, тем, кто «за ленточкой», ежедневно доплачивают по 10 тысяч рублей. Под «ленточкой» имеется в виду российско-украинская граница. На вопрос, нельзя ли платить в рублях, инструктор отвечает, что оплата будет производиться именно в рублях, «просто все привыкли так [в долларах] считать».
«Зарезал 34 нациста»
В группе Пункта отбора в ВК, где петербуржцев активно приглашают принять участие в «спецоперации», про рубли, кстати, тоже ничего не сказано. В «зазывных» постах с патриотическими картинками рядом с пунктом, сообщающим о высоком денежном довольствии для контрактников, нарисован мешочек со знаком доллара. Об острой потребности в добровольцах свидетельствует ремарка, что в качестве кандидатов рассматриваются даже те, кто ранее был уволен за несоблюдение контракта.
Слово «спецоперация» при этом нигде не употребляется, пишут завуалированно: «Ты знаешь, как помочь завершить начатое?», «Готов к выполнению специальных задач?», «Наше дело правое, победа будет за нами» и так далее. Да и в интонациях самих сотрудников Пункта отбора, произносящих это слово, чувствуется какая-то еле уловимая неловкость. Посты с приглашением поучаствовать в «начатом» перемежаются рассказами о полководцах Великой Отечественной и действующих лицах другой, необъявленной войны. Один из них тувинец Мерген Донгак, которому Владимир Путин присвоил звание Героя России. «Он пробрался в стан врага и ножом зарезал 34 националиста из охраны и освободил пленных российских солдат: около 60 бойцов из Чечни и 40 человек разной национальности», — рассказывается о подвиге награжденного. Заканчивается пост призывом: «Будь как герой и присоединяйся к нам!» Рядом телефон Пункта отбора на военную службу по контракту по городу Санкт-Петербург. (В Чечне историю со спасением бойцов из плена опровергают и называют «украинским фейком». В официальной версии «подвига» Мергена Донгака также нет упоминаний про спасение пленных.)
Общение с инструктором заняло не больше 20 минут. В комнате ожидания за это время появилось еще несколько человек. Уходя, рядом со шкафчиком, в который посетители складывают свои телефоны, я заметил стеклянные полки с патриотической сувенирной продукцией. На футболке с изображением улыбающегося министра иностранных дел Сергея Лаврова и надписью: «Танковый биатлон» — красуется несколько военных истребителей и девиз «Мы за МИГ во всем мире», цена 600 рублей.
На контракт, но не в Украину
Примерно за 40 минут в Пункте отбора побывало с десяток посетителей. Кто-то решил отправиться на «борьбу с нацистами» в Украину, а кто-то просто пришел на контрактную службу в выбранную воинскую часть. Как, например, Арген — подтянутый 25-летний парень с двумя татуировками, на руке и на ноге. До этого он уже дважды заключал контракт и был в Сирии, но сейчас ехать в Украину не хочет. На вопрос «почему?» отвечает как-то неопределенно.
— Ну, там сейчас есть другие люди, которые выполняют задачи. Я вообще думаю, что, прежде чем ехать туда, нужно с семьей посоветоваться и как-то коллективно решение принять. И подумать, будет ли тебе от этого польза или нет.
Арген родом из Карелии, после срочной службы во флоте сразу же перешел на контракт, а когда он истек, заключил второй. С момента окончания второго контракта прошел год, который он прожил в Петербурге. Работал на заводе «Комплектпромматериалы» (КМП), собирал трансформаторы. Но работа оказалась неинтересной, хотя и деньги вроде бы неплохие.
— Зарплата была около 60 тысяч. Если брать смены по 12 часов и подработки по выходным, можно, наверное, и 100 заработать. Но упахаться надо. На службе, там в море, я обычным матросом те же деньги заработаю, но с гораздо меньшими усилиями. Те же 60 тысяч там простой матрос получает, без офицерского звания. А здесь (в Пункте отбора по контракту. — Ред.) такие же деньги получает лейтенант, писарь какой-нибудь. Да и перспектив в армии больше, конечно, чем на гражданке, — рассуждает Арген.
Перспективы — это возможность окончить профильный вуз, получив офицерское звание, и взять военную ипотеку, по условиям которой через 20 лет выслуги жилье переходит в собственность военнослужащего, объясняет собеседник. Ну и посмотреть мир, конечно. За время службы Арген «совершенно бесплатно побывал в нескольких странах», и ему это нравится.
Свои рассуждения о происходящем в Украине Арген резюмирует так: «Я верю стране, в которой живу». Контрактник рассказал, что «читает интернет», но большую часть информации все-таки получает из российских телеканалов, которым доверяет, но считает, что и там предоставляют не всю информацию о происходящем.
— Наверное, им так наверху виднее. Если было принято такое решение (о вторжении в Украину. — Ред.), значит, другого выхода не было. У нас на заводе вместе со мной работали украинские беженцы. Они приехали сюда, посмотрели наш телевизор и говорят, что у них там совершенно другая картинка. Но сказали, что здесь правды больше показывают, — говорит Арген.
В Сирии, где он служил во время предыдущих контрактов, участвовать в боевых действиях ему не приходилось. Только периодически «отпугивали» американские корабли предупредительными выстрелами из орудий. Однако на вопрос о том, отправится ли он в Украину, если все-таки будет поставлено такое условие, он ответил утвердительно: «Ну, если придется, если будет такой приказ, значит, поеду».
У военкомата в Петербурге, где необходимо встать на учет, очередей из контрактников, однако, не наблюдается. За полчаса поймать на выходе удалось лишь пару призывников и молодого человека вместе с мамой. Судя по разговорам, пришли они для того, чтобы решить вопрос об освобождении от призыва по состоянию здоровью. У входа курил парень лет двадцати, крупной комплекции, в футболке Levi’s, джинсовых шортах и кроссовках Adidas. На вопрос «Вы на спецоперацию записываться пришли?» он энергично замотал головой и ответил: «Ни в коем случае, боже упаси! Я по другому вопросу».
Добровольцев, которые готовы отправиться на «спецоперацию», ищут не только в ВК, но и в «Телеграме», а также на сервисе объявлений Headhunter, где с марта были размещены сотни соответствующих объявлений по всей территории России.
На днях стало известно, что «ЧВК Вагнера» начала вербовать на участие в «спецоперации» заключенных из колоний Петербурга и Ленинградской области. Осужденным предлагали участвовать в военных действиях в течение полугода. Тем, кто останется жив, обещали 200 тысяч рублей и погашение судимости.
Сколько всего «добровольцев» воюет сейчас в Украине, неизвестно, как и сколько их там было ранено, попало в плен или погибли. Также засекречены и потери Минобороны РФ. За всё время «спецоперации» военное ведомство только дважды предоставляло данные по потерям российских военнослужащих — последний раз это было 25 марта 2022 года, — признав погибшими 1351 военнослужащего. Украинская сторона данные о российских потерях публикует регулярно. По информации ВСУ, общие потери России с 24 февраля до 6 июля ориентировочно составили 36 500 военнослужащих.
По данным британской разведки, за три месяца военных действий в Украине российские потери сопоставимы с потерями СССР за всё время войны в Афганистане, которая продолжалась 10 лет и унесла 15 тысяч жизней советских военнослужащих. Британцы также считают, что в российской армии в Украине не хватает профессиональных и хорошо обученных военных.
