«Путин может нанести Украине большой ущерб, но победить её невозможно». Историк — о корнях киевских побед

Способность украинцев к сопротивлению, победы в оборонительных битвах за Киев, Чернигов, Сумы и Харьков, провал путинского блицкрига стали неожиданностью не только для Кремля, но и для западных стран, которые до начала войны поставляли оружие ВСУ в незначительных масштабах, поскольку считали, что оно вскоре попадёт в руки российской армии. У нынешних успехов украинского войска есть исторические предпосылки. Об этом рассказывает украинский историк Ярослав Грицак.

Радио Свобода: Опыт прямых предков украинцев позволяет развеять стереотип о миролюбивых пахарях, вечно страдавших от агрессивных скотоводов-степняков?

Ярослав Грицак: Эта тема — обширное поле для спекуляций. Но существует одна простая закономерность: примерно до конца 15-го века в столкновениях между оседлыми народами и кочевниками последние имели военное преимущество. Ситуация начинает постепенно меняться только с появлением огнестрельного оружия.

Отношение между славянами-пахарями и соседями-скотоводами вмещается в общих чертах в эту закономерность. «Степь» была источником постоянной опасности. Она простиралась широкой полосой от Маньчжурии до Венгрии, и этой своеобразной кочевой магистралью мигрировали многочисленные племена с востока на запад, пока не остановились где-то в Европе. Причерноморская часть этой степной магистрали была наиболее «сочной», в связи с близостью моря. Считается, что именно здесь было сделано одно из наиболее важных достижений в мировой истории — приручение коня. Кони были своеобразными средневековыми танками, а также средством передвижения и питания — иными словами, универсальной боевой машиной. Большие стада коней были одной из главных причин военного превосходства кочевых племен над аграрными народами.

Нужно принять во внимание, что еще до XVIII века рабы были одним из наиболее ходовых товаров на средиземноморских рынках, и для кочевых племен походы на север для пленения местного населения были своеобразным бизнесом. Не исключено, что само название «славяне» происходит от позднегреческого «склавои» и позднелатинского «склави», то есть «рабы».

Это не означает, что славяне только оборонялись или терпели одни поражения. Первое упоминание о них в исторических текстах встречается, собственно, тогда, когда они, придя в основном с территории современной Украины, появляются на Балканах и входят в непосредственный контакт с Восточно-Римской, или, как ее стали называть позже, Византийской империей. Вряд ли они там появились мирно. Византийские источники говорят о воинственности славян. Иоанн Эфесский писал о нашествии славян 581 года: «Они научились воевать лучше, чем ромеи, [они], люди простые, которые не осмеливались показаться из лесов и защищенных деревьями [мест] и не знали, что такое оружие, кроме двух или трех лонхидиев, а именно это — метательные копья».

Темпы распространения славян в Восточной, Центральной и Южной Европе по сравнению с другими племенами были беспрецедентно высокие. Земледельческие цивилизации в это время распространялись со скоростью примерно один километр в год, у славян этот показатель был в шесть раз выше. Одно из возможных пояснений: славянская культура была не этнической культурой, а способом жизни. Те же византийские источники говорят, что славяне не держали пленных в вечном рабстве, а по истечении определенного времени давали им выбор — возвратиться домой или стать свободным человеком. В сочетании с лучшим в тех тяжёлых условиях похолодания простым способом хозяйствования эгалитарный этос делал славянский способ жизни очень привлекательным для других, и они охотно ассимилировались.

Но, повторяю: это все более или менее достоверные гипотезы, поскольку исторический материал о первых веках славянской истории сравнительно скудный.

Радио Свобода: А если мы берём древнерусское государство, то какую роль в его военных экспедициях — на Каспий, на Византию — играли славяне, а какую — викинги?

Ярослав Грицак: ​С аптечной точностью ответить на этот вопрос невозможно. Единственное, что более-менее можно сказать с определенностью: в споре между норманнистами и антинорманнистами больше правды на стороне первых. Скорее всего, даже название «Русь» — скандинавского происхождения. Это была территория, где они могли установить свою власть и собирать дань с местных племен.

Это и было «государством» в тогдашнем понимании. В создании таких государств внешняя военная агрессия была важным фактором. Норманны-викинги, варяги, как «кочевники севера», сыграли большую роль в этом процессе — от Англии до Южной Италии, всюду, где они могли установить свою власть с побережья моря или вдоль больших рек. Ими двигали поиски путей к большим экономическим и торговым центрам, которыми в это время были столичные арабский Багдад и византийский Константинополь. Напомню, что «наши» варяги были сперва волжскими варягами — они через Волгу и Каспийское море прокладывали себе дорогу в Багдад. Только после сравнительного упадка экономической привлекательности Багдада они переключили внимание на Константинополь, в связи с чем возник известный путь из «варяг в греки».

Здесь уместно сравнение со снежной лавиной в горах. Небольшие отряды профессиональных воинов-норманнов двигались с севера на юг, захватывая территории разобщенных племен, превращая одних в рабов, а других в своих союзников, и пока они доходили до Черного моря, это была уже сравнительно большая армия. Логично предположить, что основную часть такой армии составляли славяне, но без норманнского ядра такая армия вряд ли могла возникнуть или существовать. Как сообщает «Повесть временных лет», при заключении русско-византийского договора 911 года русская сторона клялась Перуном и Велесом — это славянские боги.

То, что славяне преобладали, стало решающим фактором, почему норманнское ядро быстро ассимилировалось. В ассимиляции действует правило «трех поколений». Рюрик, Игорь и Ольга носили норманнские имена, но их внука и сына уже зовут Святославом.

Радио Свобода: «Повесть временных лет» полна сведений о схватках с кочевниками. Были ли они неодолимым врагом для Киевской Руси и княжеств, которые возникли после её распада?

Ярослав Грицак: ​Кочевники не были неодолимыми врагами. К примеру: половецкая угроза была сравнительно быстро устранена, и фактически половцы были данниками русских князей.

Здесь нужно сделать две оговорки. Во-первых, в те времена воевали все против всех, не только против внешних врагов, но и ближайших князей-родственников, часто — братьев, которые конкурировали за власть. В таких обстоятельствах союзы с кочевниками не были редким явлением. Иногда такие союзы скреплялись браками. Так что отношение Древней Руси с кочевниками нельзя сводить только к военным конфликтам. Во-вторых, древнерусские князья в большинстве случаев — примерно 75 процентов — заключали браки с монархами Польши, Венгрии, Франции и других католических стран. Это автоматически увеличивало число и военных конфликтов, и военных союзов. Даниил Галицкий практически не слезал с коня и воевал, причем очень успешно, со своими ближайшими родственниками, поляками и венграми, но в то же время искал среди них союзников против монголов.

Другое дело, что борьба со степью отвлекала силы от других вещей. Ряд историков именно этим фактором объясняет, почему Древняя Русь оставила после себя сравнительно бедное культурное и научное наследие: она должна была сосредотачивать много усилий на обороне южных рубежей, и в этих условиях было не до науки и культуры.

Радио Свобода: ​Долгое время Украина была без государственности. Можно ли сказать, что воинские традиции Руси-Украины сошли на нет?

Ярослав Грицак: ​Путин называет распад СССР величайшей геополитической катастрофой. Это, конечно, глупость. Главной геополитической катастрофой для нашего региона является исчезновение Киева как главного политического центра. После разрушения его монголами он восстановил свой размер и численность только в XIX веке. Напрашивается сравнение с Римом: после падения Римской империи он тоже вернулся к прежним размерам только в XIX веке. Пример Рима и Киева показывает: международная политика, как и природа, не терпит пустоты; в образовавшуюся геополитическую дыру ринулись соседи с Востока, Запада, Севера и Юга. После исчезновения центра украинские земли превратились в геополитически важное и в то же время очень уязвимое пограничье. Ни одно государство не могло здесь удержаться дольше трех столетий.

При таких обстоятельствах умение воевать было условием выживания. К примеру, руськие (не путать с россиянами!) — то есть православное население Великого Княжества Литовского, а позднее польско-литовской Речи Посполитой — сыграли решающую роль в битве под Грюнвальдом, победе над Тевтонским орденом.

Радио Свобода: ​Запорожская сечь и казаки занимают огромное место в украинской истории — какие наиболее выдающиеся военные достижения можно перечислить в учебнике украинских побед?

Ярослав Грицак: ​Битва под Хотином 1621 года, когда войска Речи Посполитой, включая казаков, разгромили армию Османской империи, битва под Жёлтыми Водами 1648 — когда казаки Хмельницкого разбили армию Речи Посполитой, под Батогом 1651 — вновь победа над Речью Посполитой, под Конотопом 1659 года — на сей раз казаки воевали уже вместе с Речью Посполитой и татарами против Москвы, сражение у Пироговки в 1664 году — русско-казацкое войско одержало победу над польской армией короля Яна II Казимира, на Дунае под Кицканами 1683 — казацкие войска Речи Посполитой разгромили отряды Буджацкой орды во время казацкого похода на Правобережье и в Молдавию в ходе польско-турецкой войны. В одних случаях казаки побеждали сами, в других — их участие было решающим условием побед. Список побед неполный. И конечно, есть свой список поражений, как и в каждой армии. Общий баланс: это была армия, которая умела воевать. Неудивительно, что казаки и их история стали главным элементом при конструировании украинского самосознания.

То, что часто забывают: наибольшую славу казакам принесли морские походы. Именно этот факт привлек наибольшее внимание к Запорожской сечи, когда католические страны искали союзников в борьбе с Османской империей.

Радио Свобода: ​Как проявили себя украинцы в вооружённых силах Речи Посполитой, Русской императорской армии и армии Австро-Венгрии?

Ярослав Грицак: ​Ограничусь отдельными примерами. У Русской императорской армии квота офицеров-украинцев примерно отвечала доле украинцев («малороссов») среди населения Российской империи. В то же время мы должны помнить, что значительная часть и декабристского восстания, и польских восстаний 1830–1831 и 1863 годов происходила на украинских землях и с украинским участием. Иными словами, украинцев было много и среди строителей, и среди разрушителей империи.

Лояльность долгое время преобладала. Это не удивительно. Россия была большая, но отсталая империя — и она очень нуждалась в образованной элите с западных окраин. Среди этой элиты потомки казацкой верхушки обладали одним важным преимуществом: они были православными, то есть «своими», с точки зрения империи, и благодаря этому могли временами делать сногсшибательную карьеру в центре. Иначе обстояло дело с теми, кто остался на родине. Они постепенно теряли свои права, их доля среди местной администрации постоянно падала, и путешественники уже в середине XIX века писали, что их чувство к Российской империи нельзя описать иначе, как ненависть, и как только эта империя падет, они сразу же провозгласят независимое государство.

Ситуация на украинских землях Австрийской империи радикально отличалась. Здесь практически не сохранилось украинской знати, доля украинских («русинских») офицеров в австрийской армии была ничтожной. Местные украинцы в армии были практически исключительно солдатами, и, хотя сражались мужественно, они терялись в общей статистике. К примеру: мало кто знает, какое большое число украинских солдат участвовало и погибло в известной битве при Сольферино 1859 года в австро-итальянской войне.

Тем не менее местные украинцы были лояльными к Вене — в первую очередь потому, что австрийское правительство, при всех его ограничениях, давало намного больше свободы и прав, нежели российское. Неудивительно, что с началом Первой мировой войны местные национально сознательные украинцы создали добровольческий легион Украинские Сечевые Стрельцы, чтобы в составе австро-венгерской армии бороться против Российской империи за национальную независимость Украины. Отношение к ним австрийского командования колебалось: оно превозносило их в случае победы и обвиняло в предательстве после поражений. Но опыт УСС стал очень важной частью украинской военной истории, и они вошли в украинский фольклор как герои многих песен — примерно так же, как казаки в предыдущие столетия.

Радио Свобода: ​Борьба за молодую украинскую государственность часто рисуется как череда поражений армий Украинской народной республики и Западно-Украинской народной республики от превосходящих сил противника. Насколько это точный взгляд?

Ярослав Грицак: ​Во-первых, было то, что сами современники называли «украинским чудом» в 1917-м, когда вдруг, практически из ничего, начали возникать украинское государство и украинская армия, при большом воодушевлении и поддержке украинского общества. В частности, в украинских губерниях в выборах в Учредительное собрание победили украинские, а не российские партии. Корни этого чуда — масштабная трансформация, которую пережило украинское общество в Первую мировую войну, в первую очередь мобилизованное на фронт крестьянство. Это то, на что все время жаловались большевистские командиры: они могут победить регулярную армию, но что делать с украинскими крестьянами?

Во-вторых, война и революция обнажили геополитически важный и одновременно геополитически уязвимый характер украинских земель. Это была «война всех против всех», где между собой воевали сразу несколько армий. Характер этой армии отобразился в частоте смен власти: если в центре власть на протяжении 1914–1922 годов менялась 2–3 раза, то в Украине — 6 и больше раз, а в самом Киеве — 11 раз. В таких обстоятельствах ни у кого не было решающего преимущества, и все зависело, кто с кем против кого. Одним из решающих факторов поражения наиболее сильной и оснащенной Белой армии в 1919 г. было нежелание идти на союз с армией Петлюры.

Главной проблемой Украины было отсутствие внешней поддержки. После того как украинское правительство, чтобы уберечься от большевиков, заключило Брестский мир, Украина в глазах Антанты считалась прогерманским государством. После поражения Германии армия Украинской народной республики оказалась в полной изоляции, без медикаментов и боеприпасов — ей нечем было воевать, Антанта отказалась ей помогать. Помощь пришла в 1920 г. от Пилсудского, который заключил союз с Петлюрой и пошел вместе с ним в поход на Киев. Но это была, как говорят поляки, «горчица после обеда» — слишком поздно, чтобы что-нибудь исправить.

Отдельный случай — армия Западно-Украинской народной республики (ЗУНР). Она отличалась дисциплиной: скажем, там, где она приходила, не было погромов, волна которых захлестнула всю Украину и в которых участвовали все армии, но наиболее — армия УНР. Армия ЗУНР была галицкой армией. Эта небольшая украинская территория дала армию, которая практически равнялась по численности армии УНР, а по уровню организации превосходила её. Беда в том, что армия ЗУНР была вовлечена в 1918–1919 г. в войну с поляками за Львов и Галицию — и это отвлекло её от участия в боях за Киев, который был стратегически более важным.

Украинская армия воевала и не хуже, и не лучше других. Главной причиной поражения украинской революции были не внутренние слабости — слабыми были все, — а международная конъюнктура.

Большевики тоже были изолированы. Но они использовали сильное оружие для утверждения своей власти — массовый и системный террор, по сравнению с которым блекли репрессии и погромы других режимов.

Радио Свобода: Украинцы во Второй мировой обычно находятся в тени России и Германии. Можете сказать несколько слов о роли украинцев в этом конфликте?

Ярослав Грицак: ​Участие украинцев во Второй мировой часто описывается схемой, относительно которой иронизировал Норман Дэвис: «Украинцы изображались русскими, когда делали что-то хорошее, и украинцами, когда делали что-то плохое». Украинцев представляли исключительно как нацистских коллаборантов и антисемитов, ответственных за Холокост, охранников-садистов в концлагерях, жестоких националистов, убивавших поляков и советских граждан. Ирония состоит в том, что, если бы победили нацисты, об украинцах в нацистских учебниках истории, вероятнее всего, писали бы как о советских коллаборантах.

На стороне немцев воевали примерно 250 тысяч украинцев, главным образом бывших советских пленных, на советской стороне — примерно 6 миллионов. Стратегией Красной армии было «завалить врага своими трупами», а Украина в разные периоды войны поставляла от каждого пятого до каждого третьего советского солдата. Но украинцы были не только пушечным мясом. Общая доля полученных ими наград и званий Героя Советского Союза — 20–30 процентов — соответствует их доле среди населения СССР. Но это больше, чем среди солдат и офицеров всех остальных национальностей, кроме русских. В Красной армии было около 300 генералов-украинцев и несколько командующих фронтами. Эта статистика опровергает утверждение Путина 2010 года, что Россия могла бы победить и без Украины.

Украинцы также воевали в армиях союзников — в американской, британской и канадской, польской, чехословацкой армии, а также в партизанских отрядах Франции и Югославии.

Главной особенностью Украины было наличие третьей силы, которая преследовала собственную цель — создание украинского национального государства. Эта сила не была однородной, в ней было несколько противоборствующих течений. Главным и наиболее массовым среди них была Украинская повстанческая армия, известная в народе как «бандеровцы». В истории этой армии есть свои темные страницы, и память о них служит камнем преткновения и в отношениях между украинцами, и в отношениях украинцев с их историческими соседями — евреями, немцами, поляками и, конечно, россиянами. Нужно, однако, помнить, что до Будапешта 1956 года и Праги 1968 года борьба бандеровцев против советской власти была примером наиболее массового и продолжительного антикоммунистического сопротивления. И если сегодня в Украине чтут Бандеру и бандеровцев, то именно как символ сопротивления Москве.

Главная украинская проблема во время Второй мировой была та же, что и в предыдущие периоды — геополитически важное и уязвимое пограничье, которое превращало Украину в «кровавую землю» и заставляло украинцев воевать друг против друга в составе враждующих армий.

Радио Свобода: ​Что можно сказать о вооружённых силах современной Украины после 1991 года? Какие предпосылки были заложены в победы 2022 года?

Ярослав Грицак: ​После того как Украина стала независимым государством, мы наивно надеялись, что наша история войн и революций оказалась в прошлом. Считалось, что Украина должна двигаться в том же направлении, что и Запад, то есть к постепенной демилитаризации. Украинская армия была создана, она участвовала в международных миротворческих акциях, и общее впечатление было положительным. Высшей точки демилитаризации Украина достигла во время правления Януковича — в результате как его решений, так и активной инфильтрации в высшие органы власти пророссийских сил. В результате в момент аннексии Крыма и «русской весны» Украина оказалась фактически без армии, и ситуацию спасали волонтеры и гражданское общество. Украинская армия была воссоздана практически с нуля во время правления Порошенко — в этом его неоспоримая заслуга. Что очень важно: за 8 лет от начала российской агрессии 2014 года она приобрела ценный боевой опыт. Приход к власти Зеленского в 2019 году, казалось, повернёт эти процессы вспять. К счастью, этого не случилось. И оказалось, к удивлению многих, что к моменту начала полномасштабной российской агрессии 24 февраля 2022 года в Украине существует сильная и профессиональная армия.

Главная причина, которую, к счастью, не видит и не понимает Путин, — глубокая трансформация украинского общества за последние 30 лет. Главное достижение 30 лет независимости: в Украине возникла новая политическая нация, с демократией, постоянной сменой элит, и новым поколением, и новой армией. Путин грозит это всё уничтожить. Парадокс состоит в том, что своей агрессией он сжигает всё то советское, что еще сохранилось в Украине, вместе с советским вооружением и советским стилем ведения войны. В результате украинская армия всё более подходит под стандарты НАТО. Как шутил Зеленский, это не украинская армия должна проситься в НАТО, а НАТО должно проситься в Украину.

Конечно, триумфализм — вещь опасная. Эта война надолго, а её цена для Украины уже очень высокая. Но боевой дух высок, как и уровень доверия общества к армии и сильное желание ей помочь. При таких условиях Путин может нанести Украине большой ущерб, но победить её невозможно.